Поисковый отряд лиза арлет. Героев не бывает: как обычные люди спасают обычных людей. Горячая линия и служба одного окна

Каждые полчаса в России пропадает один человек. За год в отделения полиции поступают около 200 тысяч заявлений с просьбой начать поиски без вести пропавших. Половину запросов позже отзывают. Это связано во многом с удачным проведением спасательных операций. Их участники — сотрудники полиции, реже – МЧС, и чаще всего – волонтеры. Отряд Лиза Алерт – это объединение людей, которые готовы прийти на помощь и начать искать. Искать тех, кто однажды не вернулся к своим близким.

«Пропал мальчик лет пяти… », «маленькая девочка в красной куртке ушла с детской площадки …», «14-летний подросток не вернулся домой после школы. Особые приметы…» — мы читаем подобные сообщения изо дня в день. Расклеенные на подъездах, фонарных столбах, паспортных столах, к сожалению, в какой-то момент они даже перестают привлекать внимание. Вот фото и сопроводительный текст: этого человека ищут уже больше двух недель, всех, кто готов помочь информацией или активными действиями, просят откликнуться. Проходит несколько минут, и впервые увиденное лицо забывается. А боль тех, кто сейчас сидит дома и с ужасом смотрит на молчащий телефон, можно примерить на себя всего на доли секунд.

Добровольческий отряд Лиза Алерт (по аналогии с AMBER ALERT – американской системой оповещения о пропаже детей) был основан в 2010 году. Летом 2010-го активисты объединились в интернете и отправились в один из подмосковных лесов на поиски маленькой Лизы Фомкиной, которая потерялась во время прогулки с тетей. Сотрудники полиции долго откладывали поиски, а когда к ним приступили волонтеры, не смогли присоединиться к активистам по причине занятости на Дне города. В результате, Лизу нашли члены поискового отряда Лизы Алерт.

Находясь в эмоциональном потрясении, ребята договорились, что и впредь будут реагировать на подобные крики о помощи. Сейчас у отряда появились своего рода филиалы, организация существует исключительно на добровольных началах. Объединения под этим же названием функционируют в Брянской, Тверской, Ивановской и многих других областях. На вопрос о том, сколько же участников у Лизы Алерт, никто точно ответить не может. Тысячи зарегистрированных, сотни активистов, и каждый раз на поиски приходят новые люди, они сменяют друг друга на дежурствах, и иногда кажется, что поддержка колоссальная.

В основном, рассказывает координатор добровольного поискового отряда Ирина Воробьева , среди волонтеров есть негласное распределение: кто-то выезжает только на поиски детей, кто-то, наоборот, — взрослых, другие ищут инвалидов. И ты никогда не знаешь, сколько человек будут помогать сегодня. Но в критических ситуациях, конечно, все мобилизуются. Во время одной из спасательных операций на второй день поисков пропавший сам вышел на связь с родственниками по мобильному телефону. «Дедушка сказал, что находится в лесу, видел вертолет, но уже не может ходить. Нас было тогда всего восемь человек, к вечеру мы собрали семьдесят. Объяснив людям, что это последний шанс для пожилого человека».

Конечно, создание такого отряда подсвечивает проблему поиска сотрудниками полиции. Не секрет, что заявления о пропаже принимают через 72 часа с момента, как человек не вернулся домой. Не секрет, что заявления о пропаже хоть и должны принимать в момент обращения, часто откладывают на 72 часа. И даже если заявление уже принято, поиски раньше обозначенного часа X не начинаются. Эта условность связана с тем, чтобы из огромного количества ложных обращений вычленить действительно серьезные. Что касается взрослых, тут понятно, что могут уйти, уехать и забыть предупредить родных, но ждать, сложа руки, трое суток ребенка, который не вернулся из школы, невозможно. Можно собрать всех родных и знакомых, прочесывать закоулки и подвалы, но как правило, десяти, даже двадцати пар глаз оказывается недостаточно.

В федеральном законе об «Оперативно-розыскной деятельности» значится, что в особых случаях (« которые… могут привести к совершению тяжкого преступления, а также при наличии данных о событиях и действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации») возможно проведение поисковых операция уже в течение 24 часов после пропажи. При этом, на следующие сутки уже должно быть получено судебное решение на это. Нетрудно догадаться, что подобные исключения – слишком большая редкость.

Волонтеры объединения Лизы Алерт говорят, что им не так часто приходится работать бок о бок с сотрудниками полиции. И даже сами сообщения о пропаже они получают от МЧС (подобное соглашение было заключено в прошлом году), которое в данном случае служат исключительно рупором. Соответственно, и ведомственные кинологи сопровождают отряды добровольцев крайне редко. А так как сотрудников полиции даже при официальном разрешении на поиски не хватает, «алертовцы» придумали использовать полицейские машины. В случае если пропавший находится в лесу, вой сирен от служебных автомобилей уже несколько раз помогал пострадавшему сориентироваться на местности.

По данным внутренней статистики добровольческого отряда Лизы Алерт, больше всего обращений приходится на осеннее время. Как правильно искать в лесу, ребята учатся у западных коллег и на собственном опыте. В России не существует гражданской «школы», где могли бы показать, как правильно организовывать поиски людей. За годы работы у активистов появились собственные правила, опытные волонтеры стали рассказывать новичкам, как работать с картами и ориентироваться на местности. Негласный штат расширился до отделение информационной поддержки, члены которого взяли на себя обзвон больниц и размещение информации о пропавших в интернете.

Отряд Лизы Алерт начинает помогать в поисках только после того, как родственники пишут официальное заявление в полицию, но дальше волонтеры могут действовать автономно от полиции. (просто полиция не работает, а так мы с ними стараемся держать связь на любых поисках) Это скорее исключение из правил в этой области благотворительности. У некоторых центров добровольцев есть договорённость МВД, что они не начинают действовать без согласования проводимых работ с полицией. На сайте содружества волонтеров «Поиск пропавших детей» можно заполнить специальную форму-обращение о пропаже близких. «После поступления заявки, волонтеры связываются с родственниками, уточняют информацию и в работу вступают координаторы и волонтеры в зависимости от области. Сейчас мы работаем почти по 40 областям России. Бывают случаи, когда родственники пропавшего, еще не успели подать заявление в полицию, тогда это сделать можем мы, после обращения в полицию по нашим каналам, с родными связывается полиция и начинается активная совместная работа по поиску.», — рассказывает о принципах работы Содружества волонтеров «Поиск пропавших детей» , лидер его молодежного крыла Николай Ковалев .

Каждый третий из пропавших людей – ребенок или подросток. Конечно, некоторые как взрослые, так и несовершеннолетние пропавшие без вести – люди девиантного поведения. Но таких, вопреки расхожему стереотипу, не так уж много. Те случаи, которыми занимается отряд Лизы Алерт – это, в основном, несчастья, от которых никто не застрахован: ушел в лес, на рыбалку, на прогулку и потерялся, отделился от группы, провалился под лед…

Сотрудники полиции, которые стеснены буквой закона, отмечают, что на самом деле те самые злополучные 72 часа – самое ценное время. Найти в первые три дня пропавшего человека легче. Но даже если вы начали самостоятельные поиски или привлекли волонтеров, необходимо в обязательном порядке обратиться в бюро регистрации несчастных случаев территориального УВД или позвонить в местный отдел внутренних дел. При личном обращении в ОВД потребуется паспорт, информация о круге общения пропавшего и, конечно, описание внешнего вида.

В принятой еще в 1989 году Конвенции ООН о правах ребенка значится, что родитель несет ответственность не только за условия содержания ребенка, но и за его безопасность. В России нет закона, который бы подразумевал наказание за потерю несовершеннолетнего, только за похищение. Правда, есть статья о «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего», но максимум, который грозит за ее невыполнение – исправительные работы или штраф. Ответственность родственников за исчезнувшего малыша – вопрос, скорее, моральный. Судить потерявших ребенка никто не берется. Во всяком случае, внутри страны.

Что уж говорить об ответственности за пропавшего взрослого. Никто не спросит человека в возрасте: почему ты выпустил(-а) его (ее) из дома одного, как он (она) мог поехать туда в одиночестве? На эти вопросы невозможно ответить, но и перестать задавать их себе в случае несчастья также бывает крайне сложно. И те, кто помогают людям, оказавшимся в беде, искать их близких, не дают этим вопросам повиснуть в воздухе.

Наталья Малиновская , «Лиза Алерт», психолог:

— Я читаю лекции о профилактике побегов, похищений и потерь детей под названием «Говорит Лиза Алерт». В этом смысле есть две возрастных категории – до 10 и после 11 лет. Они приблизительные, конечно, но до 10 – это еще ребенок, а после 11 – уже подросток и имеет смысл говорить не о потере, а, скорее всего, о побеге.

Вы не представляете себе, какое количество детей вербуют через интернет. В прямом и переносном смысле. Например, одна 11-летняя девочка из Истры чуть не уехала в Челябинск. Ее привлекли какими-то ведьмами или волками. В итоге девочку только на вокзале остановили. Многие педофилы действуют через интернет. В моей практике был случай, когда девочку завербовали террористы, чтобы сделать из нее живую бомбу, но их остановили, когда они попытались ее вывезти. Случаи бывают очень серьезными. Поэтому крайне важно быть в контакте со своим ребенком, знать, чем он живет и с кем общается.

С маленькими больше историй про «потерялся». И это целиком ответственность родителей, которые почему-то думают, что за ребенка должно отвечать государство или общество. Я вообще не понимаю, как можно после постоянных историй с маньяками отправлять своего ребенка куда-то одного безо всякой подстраховки и контроля. Никакие занятия музыкой не стоят того, чтобы подвергать ребенка опасности.

Нет конкретного возраста, когда уже можно ходить одному. Это зависит от психики. Если ребенок уже может трезво оценивать ситуацию, можно отпускать. Но понять, готов ли к этому ребенок, могут только родители. Кстати, когда дети ходят по двое-трое – вероятность, что с ними произойдет что-то нехорошее – очень маленькая.

Три совета родителям :

1. Иметь постоянную связь с ребенком по телефону. Разговаривать с ним по телефону, пока он куда-то идет один. Самая большая статистика потерявшихся детей – это дети, которые шли или в школу или из школы.

2. Всегда нужно знать, сколько времени займет путь или прогулка ребенка. Можно отслеживать этот путь с помощью трекера – специального маячка, который определяет местоположение ребенка.

3. Если ребенок пропал на полчаса, даже на двадцать минут, нужно уже бить тревогу. Например, в случае с пропавшей в 2013 году Женей Мельниковой тревогу забили через пять часов после того, как ребенок потерялся! А маньяк убивает в течение двух часов.

Дмитрий Викторович Второв , координатор содружества волонтеров «Поиск пропавших детей»:

— Первое и самое главное, что нужно донести до каждого ребенка, что если он потерялся и не знает, куда ему идти, нужно обратиться в полицию. В отделение, к патрульному автомобилю, просто милиционеру в форме. Подойти и сказать: я потерялся. Если не нашел милиционера, иди в метро, обратись к дежурному работнику. Иди в любой торговый центр, обратись к охраннику. Этих людей не надо бояться. Охрана имеет инструкции, как поступать в таких случаях. Главное здесь – чтобы в конечном итоге информация о пропавшем ребенке как можно быстрее попала в полицию.

Бояться нужно просто добрых дядь и теть на улице. Конечно, скорее всего, человек, к которому решил обратиться ребенок, окажется хорошим, но также есть вероятность, что ребенок попадет в плохую ситуацию. Однажды потерявшегося ребенка взяла пожилая женщина и два дня кормила-поила у себя дома, ни слова не сказав полиции.

А вот другой случай. Ребенок потерялся в парке. Родители отвлеклись и не заметили. Какая-то женщина отправилась с ним в торговый центр и передала охране. Охрана сообщила в полицию. И ребенок нашелся без подачи заявления, потому что его родители уже сидели в одном из отделений.

А вообще, в России общество не знает, что делать с потерявшимися детьми. И чаще всего на них просто не обращают внимания. Проводили эксперимент. Пятилетний ребенок гулял один на площади в большом российском городе. Прошло 20 минут, прежде чем к нему обратился человек с вопросом, где его родители, и что он тут делает.

А был случай, когда ребенок шел по разделительной полосе на трассе и не остановился никто. Только через два часа ребенка подобрала проезжавшая мимо патрульная машина.

Анфиса Калистратова , социальный психолог:

Необходимо с самого рождения воспитывать в ребенке активную жизненную позицию. Ребенок должен быть подготовлен к возможным неприятностям. Обязательно: знать домашний адрес и адрес работы родителей, мобильные телефоны родителей и родственников, знать, к кому можно обратиться, а к кому нельзя. Дети способны на это уже в три-четыре года.

Ребенок должен уметь за себя постоять. Детям нужно объяснять, что незнакомцев следует остерегаться, к чему может привести общение с незнакомым человеком, и как себя вести, если кто-то собирается ребенка похитить. Ребенок должен знать, что в такие моменты можно кричать, царапаться, бить по ногам и так далее. То есть умеющий за себя постоять ребенок – это очень хорошо. Обычно такие дети растут у родителей, которые не стремятся «подмять» ребенка под себя и которые со своими детьми регулярно разговаривают.

Нужно понемногу, но регулярно давать ребенку свободу и ответственность. Но такую, с которой он сможет справиться. Например, сходить в магазин рядом с домом за молоком, потом за молоком и хлебом, потом список побольше и магазин чуть подальше, сначала с деньгами без сдачи, потом с крупными деньгами и так далее.

Кстати, готовясь к этому комментарию, я провела небольшой опрос среди детей девяти-десяти лет. Каждый из них утверждал, что никогда не зайдет в маршрутку без денег и не потратит деньги, предназначенные на проезд, на что-то другое. Выводы делайте сами.

Каждый год в России пропадают без вести тысячи людей. Мы не указываем точных цифр, потому что со статистикой (более 3000 детей за первые полгода 2018 года, по данным МВД) не соглашаются волонтерские организации. С помощью добровольцев в прошлом году удалось найти несколько тысяч человек из числа пропавших, а за этот год Национальный мониторинговый центр помощи пропавшим и пострадавшим детям открыл 20 филиалов по стране.

Но работа волонтеров, при всем благородстве порыва и огромном желании помочь, остается на любительском уровне. Федеральное агентство новостей рассказывает об уникальной авторской программе подготовки волонтеров для помощи пропавшим детям, которую разработали в Российском университете спецназа.

«В России сейчас много тех, кто готов на богоугодное дело, - говорит ФАН один из авторов методики Владимир Саценко , старший инструктор РУС. - Пропали дети, туристы, альпинисты - люди хотят им помочь.

А дальше мы наблюдаем такие истории: после аварии на дороге «спасатели» начинают таскать раненого туда-сюда и наносят ему больший вред, чем он получил бы после столкновения. Люди готовы помочь, но у них нет специальных знаний. Работа толком не организована, все делается методом проб и ошибок, возникают конфликты с властными структурами.

Для сотрудников МЧС волонтеры оказываются головной болью: потерялся один человек, а пошли искать его десять - и за ними теперь тоже нужно следить. Случаев, когда люди искали кого-то и погибли сами - полно. В любом деле нужен профессионализм, а волонтерские центры с точки зрения организации в большинстве устроены на любительском уровне».

Российские военные предложили взять опыт спецназовской разведки для мирных целей и создали первую в мировой практике полноценную программу обучения волонтеров-поисковиков. Принципы, методика, тактика, техника безопасности те же самые, - с той разницей, что спецназ искал ракеты, склады и базы, а волонтерам предстоит искать людей - быстро и максимально эффективно, ведь найти нужно живыми.

Первое обучение волонтеров на базе Российского университета спецназа прошло в Чечне в августе-сентябре этого года, на тренинг приехали добровольцы из разных регионов России. Но до этого старшие инструкторы РУС поездили по стране, чтобы оценить работу добровольцев в их региональных центрах.

«Мы наблюдали их действия на вызове, - рассказывает Саценко, - и иногда это выглядело крайне непрофессионально, простите. У женщины-оператора одновременно четыре ребенка в поиске, постоянные звонки, попытки воспринять информацию на слух и передать другим волонтерам, плюс это все на эмоциях...

Мы понимаем, что люди душой за это дело болеют, многие даже в ущерб своим семьям. Но им нужна система в работе, причем единая с местными властями и силовиками. Мы стали думать, как встроить волонтеров в эту систему, чтобы их действия помогали, а не вредили, и чтобы они работали безопасно для самих себя».

В поисках пропавших детей есть множество нюансов. В июле 2018 года в Сочи десять дней буквально всем миром искали тринадцатилетнего Всеволода: в поисковых работах объединились сотрудники МЧС, полиция, Росгвардия, егеря, альпинисты, поисковый отряд «Лиза Алерт» и криминалисты, сотня добровольцев.

Подросток, к сожалению, не рассчитал свои силы, отделившись от туристической группы, и погиб в горах. В этой истории почти со стопроцентной вероятностью спасатели всех уровней искали потерявшегося на природе ребенка.

Там же в Сочи, в марте этого года, полицейские, спасатели, казаки и волонтеры искали пятилетнюю девочку по заявлению ее отчима о пропаже. Через несколько дней выяснилось, что мужчина сам же и убил свою падчерицу, заявил в полицию и скрылся. Этот случай - поиск по делу совсем другого рода, и непросто сказать, как нужно вместе действовать волонтерам, полиции и следователям, чтобы не мешать друг другу.

В методике РУС военные предлагают волонтерам сотрудничать с городскими властями и силовыми структурами на договорной основе, чтобы вовремя получать сводки, оперативную информацию, предупреждения о неразглашении определенных данных во время поисков. Похоже, это обоюдное желание, потому что МВД России уже заключило соглашения о совместной работе с волонтерскими организациями по поиску пропавших людей в каждом втором российском регионе.

«Мы предлагаем волонтерам создать структуру с организацией по типу военной, - говорит старший инструктор РУС.

Должны быть зоны ответственности: дежурный, аналитик со статистикой, выездные бригады. Звонок должен обрабатываться как в службах спасения, а информация - передаваться дальше по цепочке без эмоционального налета, в виде сухой выжимки. Местность должна быть хорошо известна волонтерам: в каком районе наблюдаются скопления криминала, где расположены опасные объекты, куда может убежать ребенок или куда его можно увести?»

Во время обучения в Чечне многие волонтеры обнаружили, что совершенно не умеют ориентироваться и способны сами потеряться в процессе поисков. Несколько дней старшие инструкторы посвятили классическому ориентированию на местности, работе с топографическими генштабовскими картами с сеткой координат и переложении этих знаний на более привычные gps-навигаторы.

«Люди вроде и готовы помогать, но боятся сами заблудиться, - комментирует эксперт РУС. - Некоторые не ориентируются за городом, и чтобы не было ситуаций «вокруг нас один лес, где мы?», они учились у нас базе топографии. Массовое прочесывание местности редко приносит результаты: больше помогает, когда каждый берет ответственность за свой участок территории и исследует его. Но в этом случае человек должен быть уверен в том, что сам не потеряется».

В Нижегородской области с 1 августа ищут пропавшую 13-летнюю Машу Ложкареву , и волонтеры побывали уже в десятках мест: прочесали лес, спустились в колодцы и коллекторы, осушили водоемы и пруды, обследовали полуразрушенные здания и недострои. В поисках девочки добровольцы на опасных объектах приглядывают еще и друг за другом.

«Наше дело - аккумулировать военный опыт, - говорит инструктор РУС. - Я всю жизнь ищу способы не допустить беды. Если методику Росгвардии или опыт хирургов на войне можно применить в ДТП или поисковых работах - они должны работать для мирных людей».

Если удалось найти человека живым, проблема номер два - оказать ему доврачебную помощь. По словам эксперта ФАН, у неопытных спасателей есть две крайности: желание «хоть что-нибудь вколоть на всякий случай» и бездействие. Спецназовцы учат волонтеров действовать. Собрать подходящую аптечку с современными препаратами без бабушкиных средств. Четко оценить состояние пострадавшего. Знать, что запрещено делать и с чем медлить нельзя.

«Работа на общественных началах - это, как правило, состояние «голь перекатная». Есть машина, телефон - уже хорошо. Но если есть связь с главным центром, с местными властями, если можно получить деньги на оснащение штаба, - то на что их потратить?

Мы советуем, как грамотно оборудовать штаб и свои команды. Например, все хотят тепловизоры, но те же 3-5-10 млн рублей можно потратить значительно эффективнее. Или достаточно дополнить квадрокоптер большим экраном в комплекте и этим добавить шансы на спасение человека», - говорит Саценко.

Интересно, что в Чеченской республике, где проходит обучение российских волонтеров, помощь поисковиков практически не нужна - здесь нет случаев пропажи детей. Зато во время тренинга присутствие добровольцев потребовалось в соседнем Дагестане. Весь август в республике искали похищенную восьмилетнюю Калимат Омарову . Позже, когда девочка была найдена мертвой, СМИ указали на непрофессионализм поисковиков-любителей из числа местных жителей.

«В первый же день десятки добровольцев собрались в группы и начали прочесывать город. На следующий день их были сотни, - писали СМИ. - Но проблема в том, что никто и никогда не искал профессионально людей. А полицейские не сочли нужным проинструктировать тех, кто вызвался оперативно искать ребенка.

Отсутствие профессионализма, рекомендаций и запрет полицейских на масштабные проверки свели на нет всю массовость поисков. Ситуацию смогли немного исправить волонтеры «Лиза Алерт», имеющие опыт в поисках людей. Но они подключились слишком поздно, не имея офиса в Дагестане».

В комитете Госдумы по безопасности и противодействию коррупции ФАН прокомментировали встраивание волонтерского движения в законодательство.

«Это направление у нас относительно молодое, но законодательство в этой сфере не стоит, оно развивается, - рассказал зампредседателя думского комитета Анатолий Выборный . - Как оно поменяется дальше, будет зависеть от правоприменительной практики и потребности в изменениях».

Политик напомнил, что в феврале этого года отдельные изменения в федеральный закон предоставили волонтерам социальные и правовые гарантии и государственную поддержку: возмещение трат на питание, форменную и специальную экипировку, оборудование, аренду помещения для работы, оплату проезда, страховка жизни и здоровья.

«У нас только за первое полугодие 2018 года без вести пропало 18 000 человек, из них 3000 детей. Благодаря волонтерам найдено 1300 человек, из них половина дети, - приводит статистику Анатолий Выборный. - Конечно, одни эти цифры впечатляют.

Нет сомнений в том, что вопрос поддержки волонтерства - очень актуальный. Наше законодательство предусматривает участие граждан в работе поисково-розыскных государственных служб, и все идет к тому, чтобы развивать такое сотрудничество и дальше. Закон о преференциях для волонтеров - яркое подтверждение тому, что парламентарии неравнодушны к этой теме.

Лично я считаю, что те, кто думают о карьере в органах власти, должны проходить через общественные, в том числе волонтерские, организации. Таким людям должны давать преференции при поступлении в соответствующий ВУЗ и при назначении на должность».

Как стало известно ФАН, проблемой поиска потерявшихся людей в России занялся депутат Госдумы Николай Будуев . Правда, его инициатива касается не пропавших детей, а туристов, которые блуждают в горах и лесах огромной страны во время путешествий по экстремальным маршрутам.

Сибирский региональный центр МЧС подсчитал, что каждый год только на территории Сибири спасатели проводят по 200 поисковых операций. Лишь навскидку спасение плохо подготовленных или неоправданно рискующих людей обходится примерно в 15,5 млн рублей (и это только затраты на использование спасательного вертолета Ми-8).

До декабря в Госдуме соберут информацию о случаях пропажи туристов в России и поисковых операциях. В начале следующего года на круглом столе комитета по физкультуре, спорту, туризму и делам молодежи обсудят, что делать с легкомысленными любителями приключений и стоит ли вводить ответственность за уровень подготовленности туриста и нарушение правил личной безопасности в опасных уголках природы - все для того, чтобы новости о пропавших людях в России чаще начинались словами «Найден. Жив»

/ Нина Зотина

«Лиза Алерт» — поисково-спасательный отряд, занимающийся поисками пропавших людей. Он возник практически стихийно в октябре 2010 года после поисков пятилетней Лизы Фомкиной , вместе с тетей заблудившейся в лесу рядом с Орехово-Зуево. Из-за запоздалой реакции МЧС и МВД девочку удалось найти только на десятый день. Спасатели и многочисленные волонтеры опоздали: Лиза скончалась от переохлаждения на девятый день со дня пропажи. Эта трагедия дала толчок созданию объединения для поиска людей: в октябре волонтеры создали поисково-спасательный отряд, существующий и поныне.

«Сегодня добровольный поисковый отряд „Лиза Алерт“ — некоммерческое объединение, ставящее своей основной задачей оперативное реагирование и гражданское содействие в поиске пропавших детей», — говорится на сайте ПСО.

Председатель отряда — Григорий Сергеев , он же был одним из основателей движения в октябре 2010 года. В 2012 году члены отряда выбрали его председателем, а затем трижды переизбирали. Сергеев — предприниматель, семейный бизнес — мебельный онлайн-магазин «Мебелюка», работающий с 2004 года.

В состав «Лизы Алерт» входят как пешие волонтеры, так и водолазы, джиперы, кинологи, следопыты и многие другие специалисты, которых отряд подключает по необходимости. Поиск может осуществляться и с воздуха, с «Лизой» сотрудничает вертолетный поисково-спасательный отряд «Ангел». В ноябре 2017 года с отрядом начал сотрудничать из российский концерн «Калашников», который вскоре специально для «Лизы Алерт» изготовил партию электромотоциклов, а затем и запустил совместный проект «Спаси», посвященный выживанию в экстренных ситуациях. В его рамках волонтеры «Лизы Алерт» проводят лекции и мастер-классы с инструкциями по поведению в тех или иных обстоятельствах.

Поиски могут происходить из трех точек: непосредственно на местности, дистанционно и в оперативном штабе, откуда координируется работа всех групп отряда.

Как обратиться в «Лизу Алерт»?

При исчезновении человека работа строится по следующей схеме:

— звонок на горячую линию по номеру 8 800 700 54 52 либо заявка на сайте движения

— назначается координатор, формируется отряд;

— обзвон больниц, размещение информации о пропавшем в соцсетях, СМИ и на различных ресурсах;

— создание оперативного штаба, поиск пропавшего на местности.

Видео предоставлено «Калашников-медиа»

«Теряются два ребенка. Зима, Свердловская область, лес. Пошли гулять с собакой, если коротко. Вводные так себе. Прозваниваем до глубокой ночи. Данных мало. Опрос группы специального назначения (есть у нас такая) на предмет отправки в Свердловскую область прямо вот сейчас и поиск координатора. В середине ночи команда на вылет готова. Оборудование собрано. #ЮТэйр летит в Екатеринбург с утра, в аэропорту надо быть в 9:00.

На месте сразу собирается команда из Екатеринбурга и Нижнего Тагила. Координатор — Никита . Принимаю решение ждать, пока они доедут и уточнят ситуацию. К утру по московскому времени ребята доехали до места. Приняли решение о трех направлениях поиска: лес, поквартирный обход с полицией и авиация. И вроде холодает, но из Москвы команду не отправляю. Мучительно это и для меня, и для команды. Силы на организацию борта. Большая надежда на вертолет. Надежда на местную команду, она там серьезная. Но неспокойно же!

И вот результат: в 12:29 дети обнаружены с воздуха. Вертолету удается подсесть в лесу не сильно далеко от детей, наблюдатель высаживается и отправляется к детям. Опасность миновала. В этот момент не передать, что происходит. Как сдача экзамена, как проход по тонкой веревке, то самое ощущение, когда все позади ».

Сколько людей нашел отряд «Лиза Алерт»?

Отряд растет, сейчас в нем уже более 10 тысяч человек по всей России, растет и его известность. Это влечет и рост числа заявок на поиски. За один только первый квартал 2017 года в ПСО поступило 1317 заявок о пропавших детях или взрослых, подавляющее большинство пропали не в лесах, а в городской среде (1226). 767 из них были найдены живыми, 112 — погибшими.